27 мая исполнилось сорок дней, как упокоился отец Николай. В этот день в Зале искусств библиотеки им. В. Маяковского города Сарова состоялся посвященный ему вечер памяти, в рамках заседания Клуба любителей православной книги. Собравшиеся с большой любовью говорили о батюшке, хотели поделиться воспоминаниями о нем.

Протоиерей Владимир Кузнецов:

– Отец Николай всегда рвался служить: в любое время и в любом месте. Я запомнил его слова: «Во Франции есть все, что нужно для тела, а в России — все, что нужно для души». Поэтому он при каждой возможности приезжал в Саров. Это был очень душевный и открытый человек, готовый любому прийти на помощь. С его супругой, матушкой Христиной, я познакомился, когда она приехала в Дивеево. Она также поражала своей открытостью и легкостью в общении. После тяжелой болезни матушка скончалась, отец Николай искал свой дальнейший путь: быть ли ему целибатом или принять монашество.

Когда он рассказывал, где служит, мы удивлялись, т. к. он ездил по всей Франции с сумкой, в которой возил священническое облачение и богослужебные принадлежности. Потом я все это увидел воочию, когда побывал во Франции. Отец Николай возглавлял Паломнический центр Корсунской епархии, и я был в одной из первых паломнических групп. Благодаря энергии, энтузиазму и организаторскому таланту отца Николая мы прикоснулись к величайшим христианским святыням, находящимся на территории католических храмов в разных уголках Франции. Он вел нас порой по таким местам, где давно не ступала нога человека, т. к. католики относятся к святыням довольно прохладно. Например, при нас он отпер узкую дверь, достал из реликвария Пояс Божией Матери, отряхнул его от пыли, и стал вдохновенно рассказывать о нем.

Отец Николай любил пошутить, но, в то же время, был очень начитанным, эрудированным, имел три высших образования. До последнего времени он преподавал математику в Парижском университете, т. к. священники в Европе вынуждены трудиться на светских работах, чтобы заработать на хлеб насущный.

Он старался приехать в город ко дню памяти прп. Серафима Саровского, 1 августа, и был первейшим на крестном ходе Саров — Дивеево — Саров. Другие священники сменяли друг друга (потому что надо было служить и в храмах), а он по солнцепеку проходил крестный ход от начала до конца. Возвращался уставший и красный, как рак, но его заряжала непосредственность тех людей, с которыми он общался.

Его кончина для многих из нас стала неожиданной. Но мы знаем, что Господь есть не Бог мертвых, но Бог живых (Мф. 22, 32). Поэтому отец Николай для нас жив, и мы молимся о его упокоении, как раньше молились о его здравии. Желаю всем нам в память об отце Николае духовно возрастать.

Анастасия Григорьевна Луконина:

– Отец Николай попросил меня навещать его маму, которая лежала в психиатрическом отделении больницы. Я с большим желанием и часто к ней ходила. Мария Алексеевна была красивой, жизнерадостной и общительной женщиной. Она рассказывала про сына, что он в детстве был добрым и послушным, хорошо учился. Когда в наш город приехал представитель физико-математической школы при МГУ, чтобы отобрать одаренных детей, Коля Никишин вошел в их число. После этой школы он окончил Университет и аспирантуру, женился на парижанке. Они уехали во Францию, где родилось двое детей, которых назвали Мария и Алексей. Дети учились в Лондоне.

Мария Алексеевна много пережила из-за того, что Николай женился на иностранке. Ее постоянно вызывали в ФСБ, отдел режима и другие инстанции, даже грозили выселить из нашего закрытого города. Отца Николая стали пускать в Саров только тогда, когда мама сильно заболела. Когда она скончалась, ее поминали прямо в психиатрическом отделении. Там накрыли стол, и отец Николай совершил заупокойную литию. Мне показалось, что все сотрудники отделения верующие — такие чуткие и внимательные.

Отец Николай звал меня приехать в Париж, все дорогу подробно расписал. Доллар тогда стоил шесть рублей, и поездка за границу была доступна. Беседовала с теми, кто побывал у батюшки, и очень жалею, что тогда не решилась съездить. А когда я была в гостях у отца Николая в его саровской «однушке», меня поразило, как бедно он живет. Помню, как прихожанки храма Всех Святых собирали ему деньги на облачение. Думала, это связано с его расходами на поездки в Саров, на учебу детей.

Его можно было спросить о чем угодно. Однажды я подошла к нему: «Отец Николай, я в Пасху встала на колени, забыла, что нельзя!» А он ответил: «Анастасия Григорьевна, если бы мы знали, сколько у нас тяжких грехов! А это все ерунда, даже не переживайте!»

Екатерина Дмитриевна Шувалова была лечащим врачом мамы отца Николая. Она добавила, что Мария Алексеевна Никишина лежала в психиатрическом отделении не потому, что была психически больной. У нее была болезнь бедра, и она уже не могла себя обслуживать.

— В общих отделениях ее нельзя было держать, а у нас больные могли лежать подолгу. Хирурги пригласили нас, психиатров, на консультацию и, поскольку, у нее стала ухудшаться память, ее положили к нам. Об этом сообщили отцу Николаю, который тогда был еще диаконом. Он приехал, и сразу обратил на себя внимание новыми идеями. Он собрал сотрудников отделения и сказал нам: «Вы живете в таком святом городе и ничего не знаете об этом! Вы обязательно должны поднять вопрос, чтобы у вас, в Больничном городке на тысячу коек был построен православный храм в честь вмч. и целителя Пантелеимона! Чтобы больные могли подать записки о здравии, заказать молебен».

Батюшка расположил к себе весь персонал отделения, его ждали, и он постоянно приходил к нам. Также он пошел к руководству больницы. Заместителем главврача был Николай Балдин, и впоследствии его сын, московский архитектор Андрей Балдин сделал проект церкви. Все это с подачи отца Николая. Он приводил к православию жителей Сарова. Ходил к руководству города и говорил, что верующим не хватает одного храма Всех Святых, куда люди набиваются битком. Нужно открывать и другие храмы, особенно храм в честь прп. Серафима Саровского. А на том месте, где состоялась беседа батюшки Серафима с Николаем Мотовиловым, и тот видел явление Святого Духа, нужно построить храм в честь Святого Духа. Тогда это были необычайно смелые идеи, а сейчас, как мы знаем, они воплотились в жизнь.

В какой-то период отец Николай часто бывал в Сарове, и он собирал людей у камня, где молился прп. Серафим. Мы ночью, с 22.00 до 6 часов утра читали всю Псалтырь. В зависимости от количества пришедших он распределял кафизмы, иногда приходилось читать по нескольку кафизм. Люди приходили и уходили, а он молился всю ночь и наутро уже бежал на службу в храм Всех Святых. Меня всегда поражала его кипучая энергия. Он активно участвовал в православной жизни Сарова. Познакомился с сотрудниками саровских библиотек, а также регентами и певчими наших храмов, которые тоже ездили во Францию.

У него гостила зав. психиатрическим отделением Альбина Пчелина, которая удивлялась, что, оказывается, батюшка — профессор  математики в Парижском университете. В наших местных газетах печатали интервью с отцом Николаем, где он рассказывал о святынях неразделенной Церкви на Западе, которые благодаря ему стали широко известны в мире.

Отец Николай жил бедно, потому что он был бессребренник, все раздавал. Наши прихожане видели, как он нуждается, и собирали ему деньги на обратную дорогу. Насколько он был предан православию, и сколько людей он привел к вере! Дай Бог ему получить награду со святыми в Царстве Небесном!

Надежда Тарасова как-то спросила отца Николая, почему он служит на приходе в Сен-Николя-де-Пор всего один раз в месяц, и батюшка ответил, что нужно сто евро на поездку туда и обратно, а он может выделить эту сумму только раз в месяц. Тогда она впервые задумалась над тем, как трудно живут священники. Отец Николай не претендовал на участие и заботу со стороны прихожан, был благодарен за все и радовался этому как ребенок.

Нина Дмитриевна Горбунова:

— Я врач психиатр-нарколог. Отец Николай часто беседовал с пациентами отделения. Казалось бы, он приезжал к матери, но ему до всего было дело. Он поражал неординарностью мышления, для него не существовало невозможного. Вместе с Альбиной Пчелиной мы ездили во Францию, причем не только по святым местам. Благодаря ему мы попали в главную психиатрическую больницу Парижа — в честь св. Анны, общались с коллегами, пациентами, были на приемах. У нас получилась очень продуктивная поездка и в профессиональном плане. Он везде был свой, поэтому ему шли навстречу.

Отец Николай не жалел себя, мало отдыхал, находился в постоянном служении. До последнего он ездил по православным общинам Франции, хотя там была высокая заболеваемость ковидом, прививок в стране не хватало. Когда мы беседовали по телефону, я убеждала его этого не делать, поберечься, но отец Николай только отшучивался.

Надежда Александровна Тарасова добавила, что еще одна продуктивная командировка по приглашению отца Николая состоялась в 2001 году у саровской журналистки Дины Павловой. Она принимала участие в днях памяти прп. Серафима Саровского, которые проходили в Париже. Тогда же отмечалось 70-летие храма Трех Святителей, в котором служил отец Николай. Дина Семеновна благополучно получила визу, предприятие ей оплатило дорогу. Начинания отца Николая имели благополучное продолжение, возможно, не только благодаря его организаторским талантам, но и его молитве. Надежда рассказала о храме Трех Святителей, единственном в Париже, который остался верным Московскому Патриархату, признав Патриарха Сергия (Страгородского) и где, начиная с 1931 года, ежедневно неопустительно совершается литургия. Также ведущая вечера зачитала фрагменты интервью разных лет с отцом Николаем, где он рассказывает о своем служении.

— После окончания университета, в 1974-1976 годы отец Николай обучался в аспирантуре мехмата МГУ им. Ломоносова. Свою будущую жену он повстречал в Москве, куда она приехала изучать русский язык. Они поженились и уехали во Францию. Языки отцу Николаю давались легко, недаром он в Сарове окончил школу с английским уклоном. Но уже в 1979 году он в Париже поступил учиться в Свято-Сергиевский богословский институт. Учился он там долго, по 1988 год, а с 1989 по 1991 год он обучался в Парижском институте восточных языков и цивилизаций. Это ему было нужно не для работы, а для себя, наверное, чтобы читать рукописи в подлинниках. Но это еще не все. В 1990-91 годах он обучался на факультете математике Paris VII Jussieu, и в 1991 году ему присвоили степень кандидата педагогических наук. Этот человек поистине учился всю жизнь, причем в таких разных областях. 7 апреля 1994 года его рукоположили в сан диакона, а 26 октября 2003 года он стал священником…

Когда отец Николай приезжал в Саров, он развивал здесь бурную и разноплановую деятельность. Например, в 2000 году по инициативе отца Николая в Саров приехала французская актриса Катрин Фанту-Гурнэ, она создала репортажный фильм «Саров — уникальный город в сердце России». Тогда же в школу с. Елизарьево французские друзья отца Николая подарили гончарный круг.

Марина Евгеньевна Куванова:

— В 1998 году я работала в музее «Саровская пустынь», и мы познакомились с отцом Николаем на историческом семинаре, во время его приезда. Он привез Катрин вместе с ее мужем Бернаром. Незабываем спектакль на французском языке, его мы увидели в театре, который тогда еще был в стенах нынешнего храма Серафима Саровского. Потом мы с гостями поехали в Дивеево. Нас встретил Иван Чуркин, который был зам. главы администрации Дивеевского района по культуре. Отец Николай спросил, куда еще можно повезти гостей, и Иван Николаевич предложил показать им с. Елизарьево. В сельской школе они познакомились с учителем труда, гончаром, который учил детей делать свистульки. Тот посетовал, что в школе нет гончарного круга. Казалось бы, поговорили и забыли. Но в следующий свой приезд отец Николай привез в Елизарьево два гончарных круга. Он всегда помнил о просьбах людей и старался их исполнить.

Батюшка был человеком, который любил жизнь во всех ее проявлениях; холериком, который не мог усидеть на месте. Он любил всех людей. «Вы не понимаете, какие у вас, в России, душевные бомжи!» — говорил абсолютно счастливый отец Николай, который после этого общения остался без одежды, и ему ее собирали знакомые. У него всегда были радость, оптимизм и желание всем помочь.

Анна Юрьевна Куцык:

— Мне понравилось, насколько внимательно отец Николай относился к искорке Божией в каждом человеке. Стремился, чтобы она разгорелась. Он возил по русским монастырям какого-то ищущего молодого француза, у которого мама была ревностной католичкой и вышила хоругви для нас. Тот присматривался к православию, но, в итоге, ушел в католический монастырь у себя на родине… Когда я около 15 лет жила в Москве, пришла к вере через общину протоиерея Димитрия Дудко. И я была потрясена, когда узнала, что и отец Николай прошел через эту общину, когда учился в МГУ. Горение отца Николая, его неуемность и простота общения напоминали мне моего первого духовника отца Димитрия.

Мария Курякина:

— В первом интервью с отцом Николаем в 2000 году мы говорили о жизни во Франции. Тогда многие в России были очарованы Западом, а батюшка развеивал эти мифы. Он объяснял, что простые европейцы живут так же трудно, как и в России. У них хватает средств только на то, чтобы держаться на плаву. Советские люди привыкли к натуральным продуктам питания, а когда мы впервые попробовали то, что нам повезли с Запада, были в недоумении. Отец Николай говорил: не надо думать, что в Россию везут некачественные продукты. Это то, что лежит на полках западных супермаркетов для небогатых покупателей…

Сферой интересов отца Николая были святыни. Он их изучал, искал доказательства их подлинности. Это его воодушевляло, он духовно напитывался от святынь. Как настоящий христианин он был подобен колесу: одной точкой на земле, а всеми другими — устремлен к Небу. Когда его спрашивали, почему его так тянет в Саров, он говорил, что ему на Западе открылся батюшка Серафим, которого там многие почитают, причем, не только русские и православные.

Также батюшка очень любил окрестные села. Мы с ним были в Дивееве, Елизарьеве, Яковлевке (откуда его корни), Аламасове… Он считал, что у горожан есть духовный долг перед селом, который надо стараться отдавать, поддерживая сельчан. В 2010 году в связи с лесными пожарами жители села Аламасово попросили отца Николая совершить молебен о дожде с крестным ходом вокруг села. Тот с радостью согласился. Потом сельчане рассказали: «Мы думали, что молимся о дожде. Но Господь лучше знает, что нам надо. Он сменил направление ветра и отвел огонь, идущий на село…»

Участники встречи посмотрели отрывки из фильмов и передач с участием иерея Николая Никишина, где он рассказывает о христианских святынях, находящихся в Западной Европе (их можно найти в интернете). А завершил встречу протоиерей Сергий Скузоваткин:

— Я приехал в Саров молодым диаконом, двадцати с небольшим лет, а отцу Николаю тогда уже было около пятидесяти. Из-за его простоты и непритязательности я тогда даже не представлял, насколько он образованнейший и интеллигентнейший человек.

Его день начинался с литургии, потом он шел на Пустынку, ехал в какую-то деревню, куда его звали… Не знаю, когда он спал, потому что он постоянно куда-то спешил — спешил наставить людей. Он был наставником. И как для России Петр I прорубил окно в Европу, так для Сарова отец Николай сделал то же. Он хотел показать нам Францию, а французам — русскую деревню, которая производила на них не меньшее впечатление. Европейцы соглашались приехать в глубинку, с поезда пересаживались на рафик, в котором стояли табуретки, проводили фестиваль в селе. Удивительные вещи делал отец Николай. Он был как глоток свежего воздуха.

Каждый священник Сарова привнес в нашу жизнь какие-то традиции из разных мест. За десятилетия безбожия в Сарове не осталось своих традиций (кроме бабушек, которые хранили православную веру). Но были традиции, которые сохранялись в среде русской эмиграции в условиях преемственности духовенства. Оттуда отец Николай принес особый дух простоты, который мы порой теряем за торжественностью обрядов. От него я полюбил крестные ходы, которые раньше не понимал, хоть и окончил Духовную Академию. Нас там другому учили. Он не служил водосвятные молебны полным чином, иначе мы бы просто не дошли. Все было динамично, он умел создать атмосферу радости и духовного единения с людьми. В каждой деревне нас пытались накормить. Мы с ним ходили вместе несколько раз, и я стал подражать его благочестию на крестном ходе. Со стороны этого не понять, но когда ты внутри шествия, то ощущаешь, как воскресает Святая Русь. Пыльные и неврачные с виду крестоходцы откуда-то пришли, потрудились, они и есть та самая Русь.

Отец Николай причащал старичков и инвалидов в Совете ветеранов. Мы с отцом Александром Брюховцом это не приветствовали, считали — пусть приходят в храм, как положено готовятся. Но они в храм не шли, а туда приходили в большом количестве. Отец Николай не справлялся, и однажды попросил ему помочь. Я не мог отказать. Там я понял, что не все старые и немощные люди осознают, как достойно подготовиться к принятию Тела и Крови Христовой. Отец Николай мне открыл тот факт, что есть простые люди, к которым нужно проявить снисхождение. Я от него многому научился. Это был такой человек, который меня вел, все показывал.

Когда он приезжал, спешил послужить батюшке Серафиму, напитаться от него. Он в Париж вез Преподобного, дух православного подвижничества. Отец Николай скучал по Сарову. Сейчас выяснилось, что многим собравшимся батюшка из Франции звонил, про всех помнил и всех приободрял. И мы собрались, чтобы вспомнить об отце Николае. Чтобы он был посреди нас, и мы всегда молились о нем. Если через него в нас вошло слово Божие, значит, он — наш духовный наставник и отец, который навсегда останется в сердце. «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 7).

В проповеди, сказанной на отпевании отца Николая, отец Иосиф сказал: «Он готовился принять монашеский постриг, это было его давнее желание, которое он открыл нам, своим собратьям, находясь уже в больнице. У него все облачения были давно готовы, а мы и не подозревали это. Прости нас, Отче. Мы назначили день пострига, однако, Господь судил по другому. Скончался он в достойном чине иерея Божия». Отец Николай был погребен в одной могиле со своей супругой, матушкой Христиной…

Текст, фото М. Курякиной

============================================================

Soirée commémorative du prêtre Nicolas Nikichine à Sarov

Le 27 mai marque quarante jours depuis que le père Nicolas s’est éteint. Ce jour-là, dans le salon d’Honneur de la Bibliothèque de Sarov a été organisé une soirée commémorative qui lui a été consacrée, dans le cadre d’une réunion du Club des amoureux du livre orthodoxe. Ceux qui étaient réunis parlaient du prêtre avec beaucoup de respect.

Dans un sermon prononcé lors des funérailles du Père Nicolas à Paris, le Père Joseph Pavlinciuk a dit : « Il se préparait à prendre la tonsure , c’était son désir de longue date, qu’il nous a révélé à nous, ses frères, alors qu’il était déjà à l’hôpital. Il avait tous les vêtements monacaux prêts depuis longtemps, et nous ne nous en sommes même pas doutés. Pardonne-nous, Père. Nous avons fixé le jour de la tonsure, cependant, le Seigneur a jugé différemment. Il mourut au rang digne de prêtre de Dieu. » Le père Nicolas a été enterré dans la même tombe que sa femme, Mère Christina …

Archiprêtre Vladimir Kuznetsov :

– Le Père Nicolas était toujours désireux de servir : à tout moment et en tout lieu. Je me suis souvenu de ses paroles : « En France, il y a tout ce qu’il faut pour le corps, et en Russie, tout ce qu’il faut pour l’âme. Par conséquent, il venait à Sarov à chaque occasion. C’était une personne très sincère et ouverte, prête à aider n’importe qui. J’ai rencontré sa femme, Mère Christina, lorsqu’elle est arrivée à Divéevo.
Elle a également impressionné par son ouverture d’esprit et sa facilité de communication. Après une grave maladie, matouchka est décédée, le P. Nicolas Nikichine cherchait sa propre voie : s’il devait être célibataire ou devenir monastique.

Quand il nous a dit où il servait, nous avons été surpris, car il a voyagé dans toute la France avec un sac dans lequel il transportait des vêtements sacerdotaux et des fournitures liturgiques. Puis j’ai tout vu de mes propres yeux quand j’ai visité la France. Le Père Nicolas dirigeait le Centre de pèlerinage du diocèse de Chersonèse PALOMNIK à Paris, et j’étais dans l’un des premiers groupes de pèlerinage. Grâce à l’énergie, l’enthousiasme et le talent d’organisation du Père Nicolas, nous avons visité les plus grands sanctuaires chrétiens situés sur le territoire des églises catholiques dans différentes parties de la France. Il nous a parfois conduits dans des endroits où personne n’avait mis les pieds depuis longtemps. Par exemple, en notre présence, il a déverrouillé une porte étroite, a sorti la Ceinture de la Mère de Dieu du reliquaire, l’a dépoussiéré et a commencé à en parler avec inspiration.

Le père Nicolas aimait plaisanter, mais, en même temps, il était très lettré, érudit, avait trois diplômes d’études supérieures. Jusqu’à récemment, il enseignait les mathématiques à l’Université de Paris, car les prêtres orthodoxes en Europe sont obligés de travailler dans des emplois laïques pour gagner leur pain.

Il a essayé de venir à la ville pour le jour de la commémoration de St. Séraphin de Sarov, le 1er août, et a été le premier de la procession Sarov – Diveevo – Sarov. D’autres prêtres se sont remplacés l’un l’autre (car il fallait aussi célébrer dans les églises), et il a fait passer la procession au soleil du début à la fin. Il revint fatigué et rougi, mais il était chargé de la spontanéité de ces personnes avec qui il communiquait.

Sa mort était inattendue pour beaucoup d’entre nous. Mais nous savons que le Seigneur n’est pas le Dieu des morts, mais le Dieu des vivants (Mt 22, 32). Par conséquent, le Père Nicolas est vivant pour nous, et nous prions pour son repos, comme nous priions pour sa santé. Je souhaite à tous de grandir spirituellement à la mémoire du Père Nicolas.

Anastasia Grigorievna Lukonina :

– Le père Nicolas Nikichine m’a demandé de rendre visite à sa mère, qui était dans le service psychiatrique de l’hôpital de Sarov. J’allais la voir volontiers et souvent. Maria Alekseevna était une femme belle, joyeuse et sociable. Elle a raconté à propos de son fils que dans son enfance, il était gentil et obéissant, il étudiait bien. Lorsqu’un représentant de l’école de physique et de mathématiques de l’Université d’État de Moscou est venu dans notre ville pour sélectionner des enfants surdoués, Kolya Nikichine était parmi eux.

Après ces études, il est diplômé de l’Université ,et a épousé une Parisienne. Ils sont partis pour la France, où sont nés deux enfants, qui s’appelaient Marie et Alexey. Les enfants ont étudié à Londres.

Maria Alekseevna a beaucoup souffert du fait que Nicolas a épousé une étrangère. Elle a été constamment convoquée au FSB (police politique en URSS), et même menacée d’être expulsée de notre ville fermée car abritant un réacteur nucléaire. Le père Nicolas n’a été autorisé à entrer à Sarov que lorsque sa mère est tombée très malade. Quand elle est décédée, elle a été commémorée directement dans le service de psychiatrie.

La table y fut mise et le père Nicolas Nikichine accomplit la litiya funèbre. Il m’a semblé que tout le personnel du département était croyant – tellement sensible et attentif.

Le père Nicolas m’a appelé pour venir à Paris, il a décrit tout le voyage en détail. Le dollar coûtait alors six roubles et les voyages à l’étranger étaient possibles. J’ai parlé avec ceux qui ont rendu visite au prêtre, et je suis très désolée de ne pas avoir osé y aller alors. Et quand j’ai rendu visite au père Nicolas dans son petit studio de Sarov, j’ai été frappé par la pauvreté de sa vie. Je me souviens comment les paroissiens de l’église de Tout les Saints ont collecté de l’argent pour lui, pour ses vêtements. Je pensais que c’était lié à ses dépenses pour les voyages à Sarov, pour l’éducation des enfants.

Vous pouviez lui poser des questions sur n’importe quoi. Une fois je me suis approché de lui : « Père Nicolas, je me suis agenouillé à Pâques, j’ai oublié ce qui était interdit ! Et il répondit : « Anastasia Grigorievna, si seulement nous savions combien de péchés graves nous avons ! Et tout cela n’a aucun sens, ne vous inquiétez même pas ! »

Ekaterina Dmitrievna Shuvalova était le médecin traitant de la maman du père Nicolas.

Elle a ajouté que Maria Alekseevna Nikichina était dans le service psychiatrique non pas parce qu’elle était malade mentale. Elle avait une maladie de la hanche et ne pouvait plus prendre soin d’elle-même.

– Il était impossible de la garder dans les services généraux, alors que nos patients pouvaient dissimuler longtemps. Les chirurgiens nous ont invités, psychiatres, pour une consultation et, comme sa mémoire commençait à se détériorer, elle nous a été confiée. Cela a été rapporté au père Nicolas, qui était alors encore diacre. Il est arrivé et a immédiatement attiré l’attention avec de nouvelles idées. Il rassembla le personnel du département et nous dit : « Vous habitez une ville si sainte et vous n’en savez rien ! Vous devez absolument soulever la question pour que vous ayez une église orthodoxe en l’honneur du Grand Martyr construite dans la ville hospitalière pour mille lits et le guérisseur Panteleimon ! Pour que les malades puissent remettre une note de santé, commandez un service de prière ».

Le père aimait tout le personnel du département, ils l’attendaient, et il venait constamment vers nous. Il s’est également rendu à la direction de l’hôpital. Nikolai Baldine était le médecin-chef adjoint, ( et plus tard son fils, l’architecte moscovite Andrei Baldine, a fait le projet de l’église). Père Nicolas Nikichine a conduit les habitants de Sarov vers l’orthodoxie. Je suis allé voir les autorités de la ville et j’ai dit qu’il manquait aux croyants une église de Tous les Saints. Il est nécessaire d’ouvrir d’autres églises, notamment un temple en l’honneur de St. Séraphin de Sarov. Et à l’endroit où a eu lieu la conversation entre saint Séraphin et Nikolai Motovilov, son hagiographe et il a vu l’apparition du Saint-Esprit. Voici pourquoi il est nécessaire de construire un temple consacré au Saint-Esprit. À l’époque, ces idées étaient inhabituellement audacieuses, mais maintenant, comme nous le savons, elles se sont réalisées.

À un moment donné, le père Nicolas rendait souvent visite à Sarov et il rassemblait des gens autour de la pierre de St Séraphin. Le soir, de 22 heures à 6 heures du matin, nous lisons le Psautier en entier. Selon le nombre de ceux qui venaient, il distribuait des cathismes, parfois il devait lire plusieurs cathismes. Les gens venaient, il a prié toute la nuit et le lendemain matin, il a célébré le service à l’église de la Toussaint. J’ai toujours été étonné par son énergie débordante. Il a participé activement à la vie orthodoxe de Sarov. J’ai rencontré le personnel des bibliothèques de Sarov, ainsi que les chefs de chœur et les chanteurs de nos églises, qui se sont également rendus en France.

Le directeur du service de psychiatrie Albina Pchelina, lui rendait visite a Paris, qui s’étonne qu’il s’avère que le père est professeur de mathématiques à l’Université de Paris. Nos journaux locaux ont publié une interview avec le père Nicolas, où il a parlé des reliques de l’Église indivise en Occident, qui grâce à lui est devenue largement connue dans le monde.

Le père Nicolas vivait mal, très mal, parce qu’il était sans argent. Nos paroissiens ont vu de combien il avait besoin et ont collecté de l’argent pour son voyage de retour. Combien il était dévoué à l’Orthodoxie, et combien de personnes il a conduit à la foi ! Que Dieu lui accorde de recevoir une récompense avec les Saints dans le Royaume des Cieux !

Mémoire éternelle au père Nicolas de la part de Parlons d’orthodoxie

Rédigé par Parlons D’orthodoxie le 29 Juin 2021 à 16:18